Новый метод
Я тебе разрешаю все -
Делай все, что хочешь только хорошо.
Твои права - мой закон.
Я - твой слуга, ты - мой гегемон,
Мы с тобой будем дружно жить,
Ты - работать, я - руководить.

Великий перелом, новый почин,
Перестройка - дело умных мужчин.
Правофланговый всегда, да-да прав -
Диктатура труда, дисциплинарный устав.

На улицах чисто, в космосе мир,
Рады народы, рад командир.
Мы сидим очень высоко,
Мы глядим очень далеко.
Семь раз меряй, один - режь,
Гласные, согласные - винительный падеж.

Тоталитарный рэп
Тоталитарный рэп - это вам не ха-ха,
Тоталитарный рэп - это факт.
Тоталитарный рэп сформирован годами
Под вой сирен и лай собак.

Тоталитарный рэп - это вариант,
Реконструкции церкви под склад.
Тоталитарный рэп - это танец,
Шаг вперед, два шага назад.

Тоталитарный рэп - это эквилибр,
Тоталитарный рэп - это акт.
Тоталитарный рэп - это абстрактный пряник,
И совершенно конкретный кулак.

Тоталитарный рэп - это эксперимент
По перестройке сознания масс.
Тоталитарный рэп - это ласковый голос:
Предъявите ваш аусвайс!

Тоталитарный рэп - это аквариум
Для тех, кто когда-то любил океан.
Тоталитарный рэп - это зоопарк,
Если за решеткой ты сам.

Тоталитарный рэп - это аукцион,
Где тебя покупают, тебя продают.
Тоталитарный рэп - это джунгли,
В которых как ни странно живут.

Тоталитарный рэп - это телевизор,
Он правит нами, он учит нас жить.
Тоталитарный рэп - это кино,
Но о кино я не могу говорить.

Тоталитарный рэп - это игры под током,
Этакий брейк-данс.
Тоталитарный рэп - это дискотека,
Где крутит свои диски пулеметчик Ганс.

Тоталитарный рэп - старый, как мир
Аттракцион, но он жив и теперь.
И комнату смеха от камеры пыток
До сих пор отделяет дверь.

И гласность имеет свой собственный голос,
Но за гласностью негласный надзор.
И если тебя выбирают мишенью,
То стреляют точно в упор.

Тоталитарный рэп - это всего лишь модель
Общества глухонемых.
А если они вдобавок плохо видят,
То это только лучше для них.

Вы скажете мне: Что за поза?
Вы, батенька, максималист!
Я отвечу Вам: Что Вы, мой фюрер,
Я просто - антифашист!

Шестой лесничий
Шестой лесничий мертвого леса - о, небеса!
Здесь не до смеха, не до фиесты и не до сна.
Всех поднимая звонкою флейтой - тень под глаза,
Шестой лесничий что-то сказал.

И заревели истошно глотки: Всех причесать!
И глохли тонкие перепонки: Лечь! Встать!
А когда вышел грозный хозяин - нервно упали ниц,
Их спины стоили ровно столько, сколько пергамент лиц.

Не совладать с простым сюжетом - только каприз,
Нас поднимали во всю сонетом, мы же стремились вниз.
И имена героических песен, ваших тарелок слизь,
Шестой лесничий - здесь, ну-ка брысь!

Театр теней
В театре теней сегодня темно,
Театр сегодня пуст.
Ночные птицы легли на крыло,
Выбрав верный курс.

Стены, да пожалуй бархат портьер
Еще пока помнят свой грим.
Город накрыла ночь,
Снами задув огни.

Скрип половиц за упокой.
Лишь время сквозь щели сочится луной.
Лиц не видно, виден лишь дым
За искрами папирос.

Квадрат окна дробится в круг,
Чуть-чуть и вдруг, слышишь -
Хранитель хоровода рук шепчет слова.
Я повторяю за ним:

Дух огня, начни игру,
Нам не начать без тебя!
В алых языках ритуального танца
Закружи гостей.

Взойди над прахом ветхих знамен!
Взойди мечом похорон!
Мы здесь, мы ждем сигнал,
Сигнал к началу дня!

Распиши горизонт
Кострами новых зарниц!
Вскрой душное небо
Скальпелем утренних птиц!

И хотя этот восход еще слишком молод,
А закат уже слишком стар -
Я продолжаю петь,
Я вижу пожар!

Театр начинает жить,
Лишь только свет отбросит новую тень.
Театр начинает жить,
Когда мы поем - день.
Но в театре теней сегодня темно.

Аэробика
Мы уже почти вышли к морю,
Мы уже почти сбросили сеть.
Мы уже почти чувствуем ветер,
Мы уже почти научились смотреть.

Мы уже почти умеем смеяться,
Мы уже почти говорим о своем.
Мы уже почти не отводим глаз,
Мы уже почти поем.

Мы уже почти видим небо,
Мы уже почти встали в рост.
Мы уже почти открыли все двери,
Мы уже почти не кричим: SOS!

Мы уже почти не слышим приказов,
Нас уже почти не возможно пасти.
Мы уже почти вышли на трассу,
Но только почти, только почти.

Аэробика.

Кто посмеет нам помешать быть вместе?
Кто посмеет сказать, что нас нет?
Кто посмеет отменить движенье?
Кто посмеет перекрасить наш цвет?

Кто посмеет отнять у нас утро?
Кто посмеет нажать на курок?
Кто посмеет переиначить ветер?
Кто, ну-ка, кто?

Только этот день
Смотри, как Август падает с яблонь -
Это жатва, это Сентябрь.
Омытый дождем берег птицами отпет.
Из вереницы траурных дат этот день,
Только этот день плачет...

Смотри, как ветры собирают в стаи самых усталых,
Как поднимают и кружат над Распятием листья.
Смотри, как лес полыхает и медленно гаснет.
Это Сентябрь...

Осеннее солнце - гибель-сюрреалист,
Осеннее солнце - жатва.
Осеннее солнце листьями падает вниз,
Весна будет когда-нибудь завтра.

Смотри, как кровью дурманит болота кикимора-клюква,
Как ведьмы-вороны тревожат день вознесенья.
Смотри, как в саван-туман наряжает озера,
Как стелет звезды по самой воде поднебесье.

Смотри, как ветви и тени деревьев ложатся на травы,
Как кружит души над куполами звон Благовеста.
Как поминают вином и хлебом, как провожают лето...

Солнце за нас
Пока глаза отражают свет,
Мы будем черны, мы будем чернее, чем ночь,
Но все же светлее, чем день.
Пока земля не заставит нас спать,
Мы будем босиком танцевать по углям,
Но все же летать.

Солнце за нас!

Пока крапивою выстлан путь,
Пока в разорванном сердце ждешь новых рубцов -
Та на коне.
Пока егеря не заманят в сеть,
Пока размалеванный цирк не научит скулить,
Ты будешь петь.

Но если все же в одну из ночей,
Кто-то из тех, кто в огне, поманит петлей -
Пой!
Пой до рассвета, до бурных лучей,
Пой пока утро не вытянет душу из дыр
Этих мертвых очей.

Стерх
Где разорвана связь между солнцем и птицей рукой обезьяны,
Где рассыпаны звезды, земляника да кости по полянам.
Где туманы, как ил проповедуют мхам откровения дна,
Где хула как молитва, там иду я.

Где деревья вплетаются в летопись слов отголоском начала,
Где лесной часослов зашифрован устами пожаров.
Где большая дорога, черная ночь, да лихие дела,
Где блестят за иконой ножи, там иду я.

Где рассветы купаются в колодцах дворов, да в простуженных лужах,
Где в грязи обручилась с весенним дождем стужа.
Где глоток, как награда за прожитый день ночью без сна,
Где пропиты кресты, там иду я.

Где надежда на солнце таится в дремучих напевах,
Где по молниям-спицам танцует гроза-королева.
Где луна присосалась к душе, словно пьявка-змея,
Где пускают по кругу любовь, там иду я.

Где восток напоил молоком кобылиц кочевника-ветра,
Где по дорогам в острог по этапу ползут километры.
Где в грязи по колено да по горло в крови остывает земля,
Где распятие под сапогом, там иду я.

Где молчанье подобно топоту табуна, а под копытами воля,
Где закат высекает позолоченный мост между небом и болью.
Где пророки беспечны и легковерны, как зеркала,
Где сортир почитают за храм, там иду я.

Я поднимаю глаза, я смотрю наверх,
Моя песня - раненый стерх.